30 апреля 1925, подземка Гнилограда
Иван пришел в себя в совершенно чуждом, враждебном мире.
Куда идти? К кому? Зачем?
Он выхватил свой ППШ – и сразу заметил как на нем замерцали зловещие руны.
Комбриг пошел вперед опираясь на стены. Ноги не слушались. Отвыкли шагать за 80 лет проведенных по стойке «смирно». Руны подсвечивали путь. Хоть какая-то польза...
Он спешил вырваться из этого вонючего бункера, не понимая, где находится, но с твёрдой уверенностью, что должен защитить «народ от новых фашистов». И вернуть нагрудник.
Руны вспыхнули ярче. Чувства обострились. Он точно был не один.
Бросок вперёд, перекат, удар! Еще удар! Что-то склизкое чвякнуло под его кулаком.
Человекоподобный монстр с плеском грохнулся в лужу...
Куда идти? К кому? Зачем?
Он выхватил свой ППШ – и сразу заметил как на нем замерцали зловещие руны.
Комбриг пошел вперед опираясь на стены. Ноги не слушались. Отвыкли шагать за 80 лет проведенных по стойке «смирно». Руны подсвечивали путь. Хоть какая-то польза...
Он спешил вырваться из этого вонючего бункера, не понимая, где находится, но с твёрдой уверенностью, что должен защитить «народ от новых фашистов». И вернуть нагрудник.
Руны вспыхнули ярче. Чувства обострились. Он точно был не один.
Бросок вперёд, перекат, удар! Еще удар! Что-то склизкое чвякнуло под его кулаком.
Человекоподобный монстр с плеском грохнулся в лужу...
День Юрка
Гнилоград застрял в бесконечной петле, созданной «Превосходными». Каждый день люди просыпаются в одной и той же реальности: едут на ненавистную работу, чтобы заработать на еду и проезд... чтобы снова ехать на работу. И выхода нет — только бесконечный цикл отчаяния.
Кадр 1. Утро. Вечный серый рассвет. Однотипные хрущевки, покрытые грязью и граффити отчаяния. Окна квартир – как ячейки склепа.
Люди выходят из подъездов одновременно, словно заводные куклы. Одинаковые потухшие лица. Небо – грязная вата.
На гигантском билборде – Человек-Гнида с гипнотической улыбкой и слоган: «Стабильность! Процветание! Ипотека на 30 лет».
Рядом реклама водки «Счастье», всего за 999 рублей.
Перед нами Юрка (35 лет, глаза с фантастическими кругами, щетина) он только что проснулся и пока сидит на краю кровати «раскачиваясь» перед очередным входом в суровую реальность. Перед ним – календарь с одинаковыми цифрами. На стене – фото с Унылиной, его гражданской женой, чья аура апатии – единственное «постоянство» в его жизни.
Мысль Юрки: «Завтра... завтра я точно начну жить...»
Ему пора на работу, где начальник (старший подчиненный младшего помощника у подручного Человека-Гниды), заставляет его работать без отгулов и перерывов, высасывая все силы без остатка.
Юрка чувствует, как жизнь уходит, но не может остановиться. Дом-работа. Дом-работа. Дом-отпуск-работа.
Вечером он возвращается обратно, где его ждёт вечно недовольная подруга. Он падает на кровать, повторяя: «Завтра всё изменится...» — но утром цикл возобновляется.
Люди выходят из подъездов одновременно, словно заводные куклы. Одинаковые потухшие лица. Небо – грязная вата.
На гигантском билборде – Человек-Гнида с гипнотической улыбкой и слоган: «Стабильность! Процветание! Ипотека на 30 лет».
Рядом реклама водки «Счастье», всего за 999 рублей.
*****
Кадр 2. Тесная комнатушка. Ободранные обои, плесень в углах.Перед нами Юрка (35 лет, глаза с фантастическими кругами, щетина) он только что проснулся и пока сидит на краю кровати «раскачиваясь» перед очередным входом в суровую реальность. Перед ним – календарь с одинаковыми цифрами. На стене – фото с Унылиной, его гражданской женой, чья аура апатии – единственное «постоянство» в его жизни.
Мысль Юрки: «Завтра... завтра я точно начну жить...»
Ему пора на работу, где начальник (старший подчиненный младшего помощника у подручного Человека-Гниды), заставляет его работать без отгулов и перерывов, высасывая все силы без остатка.
Юрка чувствует, как жизнь уходит, но не может остановиться. Дом-работа. Дом-работа. Дом-отпуск-работа.
Вечером он возвращается обратно, где его ждёт вечно недовольная подруга. Он падает на кровать, повторяя: «Завтра всё изменится...» — но утром цикл возобновляется.
Кадр 3. Юрка спускается по лестнице. Автоматически поправляет ненавистный галстук с логотипом «Гнило-Трест». Его пальто – потерто и затаскано. Взгляд такой же потёртый. Рядом – соседи с похожими лицами.
(Открывает список в телефоне) «...Купить «Счастье»... Отнести отчет Гниде-младшему... Попробовать не дышать...»
Появляется мысль: – «А что если... сойти на следующей? Сбежать?»
Но он гонит эту мысль прочь. Страх. Апатия. И ипотека на 30 лет.
Его взгляд падает на трещину в асфальте у тротуара. Сегодня она кажется глубже обычного...
*****
Кадр 4: На остановке толпа. Все молчат, уткнувшись в свои телефоны. Слышен только скрежет подъезжающей маршрутки, похожей на катафалк (ржавая «Газель» с зарешеченными окнами и надписью «Линия №13»).Юрка втискивается внутрь.
*****
Кадр 5: В салоне вонь пота, дешевого табака и безнадеги. Он прижат к заляпанному окну. Проезжают одни и те же руины завода «Прогресс», один и тот же рекламный щит с Человеком-Гнидой («Стабильность! Процветание!»).(Открывает список в телефоне) «...Купить «Счастье»... Отнести отчет Гниде-младшему... Попробовать не дышать...»
Появляется мысль: – «А что если... сойти на следующей? Сбежать?»
Но он гонит эту мысль прочь. Страх. Апатия. И ипотека на 30 лет.
Его взгляд падает на трещину в асфальте у тротуара. Сегодня она кажется глубже обычного...
Кадр 6: Маршрутка останавливается у знакомого офисного центра «Челюсти». Функциональное, уродливое бетонное здание.
Юрка выходит. Заходит внутрь. Лифт. Этаж. Его рабочее место – кабинка в сером море таких же. Включает компьютер.
Он вздыхает. Начинается день. Снова. И снова. Петля захлопнулась.
Атмосфера офиса: давящая, безысходная рутина. Звуки приглушены, как под водой. Цвета – серый, грязно-коричневый, тускло-желтый. Чувство ловушки
Он опять идёт на работу, но сегодня лифт застревает.
Он пешком спускается на улицу — а там все та же реклама водки «Счастье», за 999 рублей.
— «Юрка! Опять опоздал! Отчет – дерьмо! Весь отдел из-за тебя лишается премии! Работай теперь сверхурочно!»
(Аура Человека-Гниды на фотографии в кабинете (невидимая, но ощутимая) тянет из Юрки последние силы).
Юрка (обмякший, еле стоит) мямлит: — «Но я... я пришел вовре...»
Начальник: — «МОЛЧАТЬ! Система все видит!» (Указывает на камеру с красным глазком Сферы Подавления).
Юрка выходит. Заходит внутрь. Лифт. Этаж. Его рабочее место – кабинка в сером море таких же. Включает компьютер.
Заставка: «Добро пожаловать в Бесконечность. Ваш сегодняшний вклад в Стабильность и процветание нашего бизнеса оценивается в 0.03 гнидо-койна. Рекомендуем приобрести на них мерч на корпоративном портале».
Он вздыхает. Начинается день. Снова. И снова. Петля захлопнулась.
Атмосфера офиса: давящая, безысходная рутина. Звуки приглушены, как под водой. Цвета – серый, грязно-коричневый, тускло-желтый. Чувство ловушки
*****
Кадр 7. Утро следующего дня. И снова перед нами Юрка.Он опять идёт на работу, но сегодня лифт застревает.
Он пешком спускается на улицу — а там все та же реклама водки «Счастье», за 999 рублей.
*****
Кадр 8: Начальник (мелкий подручный Человека-Гниды, жирный, потный, в костюме с гнилостным отливом) орет на Юрку, тыча пальцем в отчет.— «Юрка! Опять опоздал! Отчет – дерьмо! Весь отдел из-за тебя лишается премии! Работай теперь сверхурочно!»
(Аура Человека-Гниды на фотографии в кабинете (невидимая, но ощутимая) тянет из Юрки последние силы).
Юрка (обмякший, еле стоит) мямлит: — «Но я... я пришел вовре...»
Начальник: — «МОЛЧАТЬ! Система все видит!» (Указывает на камеру с красным глазком Сферы Подавления).
Кадр 9 (Вечер. Возвращение): Юрка еле волочит ноги. Заходит в квартиру.
Унылина (лицо вечной скорби) уже сидит на его кровати. Аура Апатии висит тяжелым туманом.
Юрка падает рядом.
Унылина: (монотонно) — «Все бессмысленно. Работа... еда... сон. Завтра все то же самое. Все равно умрем. Зачем стараться?»
Юрка: (уткнувшись лицом в подушку, шепчет) — «Завтра... завтра все изменится...»
(Но в его глазах – пустота и отсутствие надежды).
Кадр 10: Юрка снова на улице. Тот же путь. Он смотрит в телефон пока ноги перемещают его по привычной дороге.
Впереди открытый люк, скрывающий бездну канализационного колодца.
Юрка, погруженный в свои мысли, этого не замечает.
Мужчина проваливается в черноту!
Он летит в ледяную жижу, смешанную с нефтью, смарадом и остатками еды. Вокруг — тьма, эхо капающей воды и мерцающие огоньки вдалеке.
(Кадр падения вниз, в зловонную тьму...)
Звук: А-А-А-АХ! (Крик Юрки)
Унылина (лицо вечной скорби) уже сидит на его кровати. Аура Апатии висит тяжелым туманом.
Юрка падает рядом.
Унылина: (монотонно) — «Все бессмысленно. Работа... еда... сон. Завтра все то же самое. Все равно умрем. Зачем стараться?»
Юрка: (уткнувшись лицом в подушку, шепчет) — «Завтра... завтра все изменится...»
(Но в его глазах – пустота и отсутствие надежды).
*****
Кадр 10: Юрка снова на улице. Тот же путь. Он смотрит в телефон пока ноги перемещают его по привычной дороге.
Впереди открытый люк, скрывающий бездну канализационного колодца.
Юрка, погруженный в свои мысли, этого не замечает.
Мужчина проваливается в черноту!
Он летит в ледяную жижу, смешанную с нефтью, смарадом и остатками еды. Вокруг — тьма, эхо капающей воды и мерцающие огоньки вдалеке.
(Кадр падения вниз, в зловонную тьму...)
Звук: А-А-А-АХ! (Крик Юрки)
Кадр 11: Мужчина лежит в луче света проникающего с улицы через люк. Он весь в липкой, зловонной жиже. Он стонет, пытается встать, но скользит. Страх парализует его.
Юрка (внутренний монолог): – «Всё. Конец. Сегодня даже не дойду до работы...»
(Вонь разложения, холод, страх. Юрка барахтается, но руки скользят по мокрым стенам).
Внезапно изо тьмы появляется странный силуэт: темно-зелёная кожа или костюм, большие глаза, перепонки, слизь, покрывающая тело.
(Тихо, хрипло) – «Не двигайся. Травма. Помочь...» (Протягивает к нему руку с перепонками. Жабры на его шее ходят туда-сюда).
Юрка (в ужасе, отползает): – «М-монстр! Не трогай! Помогите!»
Звук: БАААМ!
Человекоподобный монстр падает в зловонную лужу. Над ним стоит Иван Волков. ППШ наперевес, глаза горят яростью и непониманием.
Его форма немного испачкана, но решимость – стальная.
Комбриг: (грозно, с сильным советским акцентом) – «Тихо, гад! Только пошевелись! Я буду задавать вопросы, а ты отвечать, – тварь подземная. Не будешь отвечать – прикончу как фашистскую собаку!»
(Присматривается к Юрке) – «Ты кто? Тоже ихний?»
Юрка (внутренний монолог): – «Всё. Конец. Сегодня даже не дойду до работы...»
(Вонь разложения, холод, страх. Юрка барахтается, но руки скользят по мокрым стенам).
Внезапно изо тьмы появляется странный силуэт: темно-зелёная кожа или костюм, большие глаза, перепонки, слизь, покрывающая тело.
(Тихо, хрипло) – «Не двигайся. Травма. Помочь...» (Протягивает к нему руку с перепонками. Жабры на его шее ходят туда-сюда).
Юрка (в ужасе, отползает): – «М-монстр! Не трогай! Помогите!»
*****
Кадр 12: Внезапно, из мрака канализации вылетает кулак, а за ним вваливается человек! Он со всей силы бьет монстра в челюсть!Звук: БАААМ!
Человекоподобный монстр падает в зловонную лужу. Над ним стоит Иван Волков. ППШ наперевес, глаза горят яростью и непониманием.
Его форма немного испачкана, но решимость – стальная.
Комбриг: (грозно, с сильным советским акцентом) – «Тихо, гад! Только пошевелись! Я буду задавать вопросы, а ты отвечать, – тварь подземная. Не будешь отвечать – прикончу как фашистскую собаку!»
(Присматривается к Юрке) – «Ты кто? Тоже ихний?»
Кадр 13: Солдат замечает, что монстр оглушён и не может отвечать и проворно связывает его ремнем от своего вещмешка.
Юрка, весь в грязи, прижался к стенке, дрожа.
Юрка: – «Я... я Юрка... Я не ихний! Он... сказал, что хочет мне помочь! А вы... вы кто?»
Солдат: (Настороженно оглядывая Юрку, а потом тушу монстра) – «Хотел помочь? Да он же выглядит как гестаповский выродок! А ты... на гражданского смахиваешь... но тут черт ногу сломит! Говори – что за город? Где фронт? Почему тут... так воняет?» (Нюхает воздух с отвращением).
Тот сидит, потирая челюсть. Юрка всё ещё в шоке.
Горит свеча. Стены покрыты старыми картами, вырезками.
Монстр: (хрипло, но с уважением) – «Достойный удар. Но я не враг. И не монстр. А это место (он обвел взглядом убежище) – мой дом. Я – такой же пленник... системы как любой из вас».
Комбриг: (Все еще настороже, но ППШ уже опущен) – «Системы? Выражайся яснее, земноводный!»
Юрка, весь в грязи, прижался к стенке, дрожа.
Юрка: – «Я... я Юрка... Я не ихний! Он... сказал, что хочет мне помочь! А вы... вы кто?»
Солдат: (Настороженно оглядывая Юрку, а потом тушу монстра) – «Хотел помочь? Да он же выглядит как гестаповский выродок! А ты... на гражданского смахиваешь... но тут черт ногу сломит! Говори – что за город? Где фронт? Почему тут... так воняет?» (Нюхает воздух с отвращением).
*****
Кадр 14: Солдат перенес связанного, но уже очнувшегося монстра в своё временное убежище – большую сухую нишу в коллекторе.Тот сидит, потирая челюсть. Юрка всё ещё в шоке.
Горит свеча. Стены покрыты старыми картами, вырезками.
Монстр: (хрипло, но с уважением) – «Достойный удар. Но я не враг. И не монстр. А это место (он обвел взглядом убежище) – мой дом. Я – такой же пленник... системы как любой из вас».
Комбриг: (Все еще настороже, но ППШ уже опущен) – «Системы? Выражайся яснее, земноводный!»
Кадр 15: монстр указывает взглядом на пожелтевшую вырезку на стене: «Александр Беляев. Человек-Амфибия. 1927 г.»
– «Я знал Сашу. Мы с ним дружили. Он... вдохновился. Написал книгу. Но я не умер. Моя слизь... лечит. Заживляет. Продлевает. Я видел многое, солдат. Видел, как похожие на тебя брали Берлин в 1945-м. Видел Победу. Настоящую. Со слезами на глазах. Думал – светлое время пришло...»
(Глаза Солдата расширяются. Он садится на ящик).
– «Беляев?!... (Иван, как и все ребята тех лет, зачитывался его книгами) Так ты что, старше меня? И ты видел, как мы победили?»
Человек Амфибия (ЧА): (Горько) – «Видел. И видел как потом... все это... (машет рукой вокруг) ...началось. Мелкое, подлое... Воровали. Предавали.
А потом пришли ОНИ. «Превосходные». С их Сферой Подавления. И превратили все вокруг... в это Гнилоградское болото.
Теперь я тут живу.
Помогаю тем, кого система сожрала и выплюнула в трубы».
Он начал долгий, печальный рассказ.
О влете и падении.
О героях и предателях.
Его большие глаза затянулись поволокой и словно вглядывались в недавнее, но уже такое далёкое прошлое.
(Свеча отбрасывает дрожащие тени на вырезку про Беляева. Юрка замер, Солдат напряженно слушает).
– «Я знал Сашу. Мы с ним дружили. Он... вдохновился. Написал книгу. Но я не умер. Моя слизь... лечит. Заживляет. Продлевает. Я видел многое, солдат. Видел, как похожие на тебя брали Берлин в 1945-м. Видел Победу. Настоящую. Со слезами на глазах. Думал – светлое время пришло...»
(Глаза Солдата расширяются. Он садится на ящик).
– «Беляев?!... (Иван, как и все ребята тех лет, зачитывался его книгами) Так ты что, старше меня? И ты видел, как мы победили?»
Человек Амфибия (ЧА): (Горько) – «Видел. И видел как потом... все это... (машет рукой вокруг) ...началось. Мелкое, подлое... Воровали. Предавали.
А потом пришли ОНИ. «Превосходные». С их Сферой Подавления. И превратили все вокруг... в это Гнилоградское болото.
Теперь я тут живу.
Помогаю тем, кого система сожрала и выплюнула в трубы».
Он начал долгий, печальный рассказ.
О влете и падении.
О героях и предателях.
Его большие глаза затянулись поволокой и словно вглядывались в недавнее, но уже такое далёкое прошлое.
(Свеча отбрасывает дрожащие тени на вырезку про Беляева. Юрка замер, Солдат напряженно слушает).
Кадр 16: Флэшбек. Адская сцена. Ночное небо над АЭС «Энергия» в Чернобыльске рвано освещено багровыми вспышками и пожарами.
Силуэты последних Героев (узнаваемых по обрывкам костюмов) отчаянно пытаются заглушить реактор, но их силы гаснут под волнами видимой черной энергии, исходящей из его эпицентра.
Герои слабеют, падают, но снова встают. Над реактором формируется жуткий черный шар – зародыш Сферы.
Сталь не выдерживает и Павел Корчагин тает как снеговик. Мальчиш-Кибальчиш в последний раз вскидывает свой горн... Юрия Гагарина сминает ударной волной. Алиса Селезнёва из последних сил ползёт к реактору, но задыхается от смрада. Рядом с ней полегли Тимур и вся его команда. Фигуры несгибаемых комиссаров в пыльных шлемах вдруг словно выцветают и резко вспыхивают – разносясь по округе радиоактивным пеплом.
Сердце Штирлица не выдерживает и он, уже почти добравшись... выпускает из рук планшет с данными – как заглушить реактор. Электроник оседает на землю, он шипит и булькает – его микросхемы растекаются лужей жидкого металла. Самым последним рухнул красноармеец Сухов.
Со стороны реактора отделяется фигура. Она подходит к Мальчишу-Кибальчишу истекающему кровью (всё его тело в страшных волдырях и ожогах), отпихивает ногой будёновку и делает контрольный в голову...
Силуэты последних Героев (узнаваемых по обрывкам костюмов) отчаянно пытаются заглушить реактор, но их силы гаснут под волнами видимой черной энергии, исходящей из его эпицентра.
Герои слабеют, падают, но снова встают. Над реактором формируется жуткий черный шар – зародыш Сферы.
Сталь не выдерживает и Павел Корчагин тает как снеговик. Мальчиш-Кибальчиш в последний раз вскидывает свой горн... Юрия Гагарина сминает ударной волной. Алиса Селезнёва из последних сил ползёт к реактору, но задыхается от смрада. Рядом с ней полегли Тимур и вся его команда. Фигуры несгибаемых комиссаров в пыльных шлемах вдруг словно выцветают и резко вспыхивают – разносясь по округе радиоактивным пеплом.
Сердце Штирлица не выдерживает и он, уже почти добравшись... выпускает из рук планшет с данными – как заглушить реактор. Электроник оседает на землю, он шипит и булькает – его микросхемы растекаются лужей жидкого металла. Самым последним рухнул красноармеец Сухов.
Со стороны реактора отделяется фигура. Она подходит к Мальчишу-Кибальчишу истекающему кровью (всё его тело в страшных волдырях и ожогах), отпихивает ногой будёновку и делает контрольный в голову...
Человек Амфибия наблюдает за происходящим издалека, из реки. Его лицо искажено ужасом и бессилием. Он не может подойти ближе. Жар настолько сильный, что вода закипает на его теле, оставляя ожоги и превращая молодого мужчину в изуродованного мутанта.
Он тянет руки к гибнущим друзьям. Его лицо в отчаянии...
Голос Человека Амфибии (за кадром, над флэшбеком): – «А потом... наступил 86-й. Чернобыльск. Мрази взорвали реактор.
Не случайность... Ловушка... Ритуал. В ядерном огне... они выковали ЭТО." (Камера фокусируется на черном шаре). «Сферу Подавления».
Она вспыхнула... и погасила последних Героев как свечки. Они сгорели там заживо, лишенные сил, которые так щедро дарили нашему миру...
Я кричал... пока не накрыла волна...»
(Человек Амфибия непроизвольно касается старых ожогов).
Он тянет руки к гибнущим друзьям. Его лицо в отчаянии...
Голос Человека Амфибии (за кадром, над флэшбеком): – «А потом... наступил 86-й. Чернобыльск. Мрази взорвали реактор.
Не случайность... Ловушка... Ритуал. В ядерном огне... они выковали ЭТО." (Камера фокусируется на черном шаре). «Сферу Подавления».
Она вспыхнула... и погасила последних Героев как свечки. Они сгорели там заживо, лишенные сил, которые так щедро дарили нашему миру...
Я кричал... пока не накрыла волна...»
(Человек Амфибия непроизвольно касается старых ожогов).
Кадр 17: Следующее воспоминание. 1991 год.
Хаос на улицах Гнилограда (тогда еще просто Города). Баррикады из мусора, пьяные толпы, разбитые витрины. На башне поверженного танка стоит упитанный, харизматичный мужчина с неестественно ледяно-белыми прядями в волосах – Борис Ледовласый. Он машет толпе, улыбаясь.
Рядом с ним, в тени, стоит по-прежнему молодой Генерал Руссо в новенькой форме.
Внизу, у подъезда помпезного знания, стоят ранние версии Мразей: молодой Человек-Гнида в дешевом костюме, Бэдмент в милицейской фуражке, Баба Дизель с маленькой бензопилой.
Шнырь и Крысеныш подносят патроны и водку. Доктор Мразиш помогает складировать мертвецов. Разжиревшего внука соратника Кибальчиша завербовал себе Ледовласый.
С экранов ТВ непрерывно вещают Мадам Депрессия (мать Унылины) и Голубой Огонёк.
Все они жаждут пиршества, потирая загребущие руки.
Попытавшихся остановить это безумие Глеба Жеглова и Володю Шарапова (они были на дежурстве в 86-ом и поэтому уцелели) – зарезали урки Крысеныша. Максима Каммерера задушила Жабо-Гадюка своим языком...
Хаос на улицах Гнилограда (тогда еще просто Города). Баррикады из мусора, пьяные толпы, разбитые витрины. На башне поверженного танка стоит упитанный, харизматичный мужчина с неестественно ледяно-белыми прядями в волосах – Борис Ледовласый. Он машет толпе, улыбаясь.
Рядом с ним, в тени, стоит по-прежнему молодой Генерал Руссо в новенькой форме.
Внизу, у подъезда помпезного знания, стоят ранние версии Мразей: молодой Человек-Гнида в дешевом костюме, Бэдмент в милицейской фуражке, Баба Дизель с маленькой бензопилой.
Шнырь и Крысеныш подносят патроны и водку. Доктор Мразиш помогает складировать мертвецов. Разжиревшего внука соратника Кибальчиша завербовал себе Ледовласый.
С экранов ТВ непрерывно вещают Мадам Депрессия (мать Унылины) и Голубой Огонёк.
Все они жаждут пиршества, потирая загребущие руки.
Попытавшихся остановить это безумие Глеба Жеглова и Володю Шарапова (они были на дежурстве в 86-ом и поэтому уцелели) – зарезали урки Крысеныша. Максима Каммерера задушила Жабо-Гадюка своим языком...
Голос Человека Амфибии (за кадром, с горькой иронией): – «А потом... настал 91-й. Хаос. Голодные очереди. И к власти прорвался ОН – ЛЕДОВЛАСЫЙ. Громкие речи о свободе, о будущем...
Все ложь. Я видел, как он шептался с подручными – ныне именующими себя Превосходными.
А его главный козырь... (Камера фокусируется на Руссо за спиной Ледовласого). ...Генерал Руссо. Легенда 1945-го.
Его ровесники – Солдаты Победы – постарели и вышли на пенсию, передав страну слабому, мелочному поколению, для которых жвачка и чипсы оказались важнее мира Полдня, освоения Космоса и общества справедливости.
А Руссо оставался все также крепок. Казалось, что время не властно над ним – настолько он был «героичен».
И люди поверили им.
А они... она распахнули врата Ада. Ледовласый обещал людям золото и процветание, а вместо этого уничтожил всё, за что они боролись целый век. А затем и сам спился, утонув в своем «Счастье».
А Мрази... они забрали все. Заводы. Землю. Наши жизни.
И зажгли над нами свое Чёрное Солнце.
Здесь больше нет супергероев. Силы добра уничтожены».
Все ложь. Я видел, как он шептался с подручными – ныне именующими себя Превосходными.
А его главный козырь... (Камера фокусируется на Руссо за спиной Ледовласого). ...Генерал Руссо. Легенда 1945-го.
Его ровесники – Солдаты Победы – постарели и вышли на пенсию, передав страну слабому, мелочному поколению, для которых жвачка и чипсы оказались важнее мира Полдня, освоения Космоса и общества справедливости.
А Руссо оставался все также крепок. Казалось, что время не властно над ним – настолько он был «героичен».
И люди поверили им.
А они... она распахнули врата Ада. Ледовласый обещал людям золото и процветание, а вместо этого уничтожил всё, за что они боролись целый век. А затем и сам спился, утонув в своем «Счастье».
А Мрази... они забрали все. Заводы. Землю. Наши жизни.
И зажгли над нами свое Чёрное Солнце.
Здесь больше нет супергероев. Силы добра уничтожены».
Кадр 18: Крупно – лицо ЧА. Глаза полы скорби и усталости. Он смотрит прямо на Солдата.
ЧА: – «И так незаметно... твою Победу... твои подвиги.... твоих павших товарищей променяли. На бутылку дешевой отравы и право быть рабом у конченых Мразей.
– А я... я просто наблюдал. Выживал. Восстанавливался от лучевой болезни. Помогал тем, кого система сожрала и выплюнула в трубы. Как его». (Кивок на Юрку, который слушает, открыв рот, с лицом, полным шока и прозрения).
Юрка: (Шепотом, сдавленно) – «Ледовласый... Как же так?.. Они же учат нас, что это Величайший Герой».
Солдат: (Лицо – маска ярости и боли. Он вскакивает, сжимая ППШ так, что костяшки белеют. Его голос – ледяная сталь)
– «РУССО?! Эта КРЫСА открыла ворота врагу?! Да как вы всё УМУДРИЛИСЬ ПРОСРАТЬ ИЗ-ЗА ОДНОГО УРОДА, пусть и с подручными?!»
*****
Кадр 19: Комбриг, задыхаясь от ярости оседает по стене сжав кулаки и давясь своим криком. Лицо – смесь неверия, гнева и глубочайшей боли. Он смотрит на свои руки, на ППШ с рунами , потом на Юрку – живой символ угнетения.Солдат: (тихо, но с металлом в голосе) «Значит Родину... предали? За... за гнидо-койны и за бутылку «Счастья»? За то, чтобы тусоваться красиво?
А эти мрази – Ледовласый и ефрейтор из моего отряда! Они ведь называли себя коммунистами... якобы работая на общее благо! У меня это в голове не укладывается!»
ЧА: – «Вот потому их и называют не просто мразями, а Фантастическими Мразями. Они способны на запредельные подлости. Лгут в лицо. Бьют в спину. Добивают слабых. У них нет табу и запретов».
Комбриг встает, его фигура кажется огромной в свете свечи.
– «Нет. Так не пойдет, товарищ Амфибия. Я – Иван Волков. Я штурмовал Рейхстаг и бился за Сталинград. И я не позволю, чтобы дело моих товарищей... чтобы ПАМЯТЬ О НИХ... сгнила на этой помойке!»
Кадр 20: Солдат протягивает руку Человеку-Амфибии. В его глазах – решимость.
Впервые за долгое время в глазах Амфибии – проблеск чего-то кроме усталости. Ему вспомнились слова его друга, Александра Беляева: – «Пока есть искра»... Искра Надежды. Искра прозрения. Искра гнева. Искра рассвета.
А ведь есть же! Он слышал про артефакт с названием: «Искра рассвета!». Артефакт, который якобы умеет блокировать силу Сферы Подавления, пусть и лишь рядом с собой.
(Юрка смотрит на них, как на призраков из другой реальности).
Солдат: – «Вылечи челюсть, земноводный. И давай бороться.
Вместе. За павших Героев и за всех, кого эта... Сфера... загнала в петлю. Найдем способ разбить её и всё исправить!»
ЧА: (Медленно, но твердо берет руку Солдата) – «Много лет я только выживал... Может, пора и вправду попробовать... бросить вызов системе?»
Юрка: (Шепотом, глядя на их рукопожатие) – «Завтра...? Всё это будет лишь завтра, ведь правда?»
– Нет. Мы начинаем прямо сейчас, – твердо ответил Комбриг. Как проживешь сейчас – таким и окажется твоё «завтра».
Впервые за долгое время в глазах Амфибии – проблеск чего-то кроме усталости. Ему вспомнились слова его друга, Александра Беляева: – «Пока есть искра»... Искра Надежды. Искра прозрения. Искра гнева. Искра рассвета.
А ведь есть же! Он слышал про артефакт с названием: «Искра рассвета!». Артефакт, который якобы умеет блокировать силу Сферы Подавления, пусть и лишь рядом с собой.
(Юрка смотрит на них, как на призраков из другой реальности).
Солдат: – «Вылечи челюсть, земноводный. И давай бороться.
Вместе. За павших Героев и за всех, кого эта... Сфера... загнала в петлю. Найдем способ разбить её и всё исправить!»
ЧА: (Медленно, но твердо берет руку Солдата) – «Много лет я только выживал... Может, пора и вправду попробовать... бросить вызов системе?»
Юрка: (Шепотом, глядя на их рукопожатие) – «Завтра...? Всё это будет лишь завтра, ведь правда?»
– Нет. Мы начинаем прямо сейчас, – твердо ответил Комбриг. Как проживешь сейчас – таким и окажется твоё «завтра».
*****
Кадр 21: троица в свете свечи. Солдат – несгибаемый столп. Человек-Амфибия – потрёпанный страж подземелий. Юрка – пока ещё испуганный, но в его глазах впервые не пустота, а вопросы. На стене позади – карта Гнилограда с перечеркнутой Сферой Подавления.Теперь в Гнилограде появились не просто двое отщепенцев.
Появилась ИСКРА. Искра гнева. Искра памяти. Искра надежды.
Сфера подавления безжалостна и всеобщий «День Юрка» продолжается, но будущее теперь не предопределено.
Появилась ИСКРА. Искра гнева. Искра памяти. Искра надежды.
Сфера подавления безжалостна и всеобщий «День Юрка» продолжается, но будущее теперь не предопределено.
Продолжение следует